Когда умру, пришпиль меня к небу.
В голове творятся интереснейшие вещи.
Но их перепечатывать сюда я не буду. Напишу лишь одно.
То, во что верю:
Если ты закроешь то, что чувствуешь от мира наглухо, то и не заметишь, как пламя сожрёт кислород и задохнётся.
И не важно, что это почти Лукьяненко 
И мне очень стыдно, стыдно за всё.
Сейчас (и вообще) не смогу впустить в свою жизнь человека.
Ну, того, который зовётся второй половиной, или пренебрежительно: эмче.
И это кажется, называется, самодостаточностью.
Май - мой антидот.
Но их перепечатывать сюда я не буду. Напишу лишь одно.
То, во что верю:
Если ты закроешь то, что чувствуешь от мира наглухо, то и не заметишь, как пламя сожрёт кислород и задохнётся.
И мне очень стыдно, стыдно за всё.
Сейчас (и вообще) не смогу впустить в свою жизнь человека.
Ну, того, который зовётся второй половиной, или пренебрежительно: эмче.
И это кажется, называется, самодостаточностью.
Май - мой антидот.
